четверг, 02 августа 2007
Truth doesn't make a noise
Седьмая печать ИНГМАР БЕРГМАН
...Большой серый конь Рыцаря задрал морду и ржёт. Антоний Блок
оборачивается.
За его спиной стоит некто в чёрном. Стоит неподвижно. Лицо очень
бледное, руки спрятаны в широких складках плаща.
Рыцарь: Кто ты?
Смерть: Тот, имя которому Смерть.
Рыцарь: За мной?
Смерть: Я давно уже следую за тобой по пятам.
Рыцарь: Знаю.
Смерть: Ты готов?
Рыцарь: Телу страшно, но сам я не боюсь.
Смерть: Стыдиться тут нечего.
Рыцарь поднялся на ноги. Он дрожит. Смерть откидывает полу плаща,
чтоб окутать плечи Рыцаря.
Рыцарь: Погоди минутку.
Смерть: Вот, и все так говорят. Я не даю отсрочек.
Рыцарь: Ты ведь играешь в шахматы, правда?
В глазах у Смерти мелькает искра интереса...
Возвращение живых мертвецов.
Truth doesn't make a noise
среда, 27 июня 2007
Truth doesn't make a noise
Не уснуть.
А надо поспать хоть немного.
Кажется, стоит что-то создать.
Блокнот, карандаш…
Вечность.
…
И тут зазвонил телефон.
Сквозь шторы пробивалось солнце.
Я попросила, чтобы мне позвонили и разбудили в семь утра. Я снимаю трубку, а там – тишина.
Постскриптум: [мне очень тебя не хватает, Джонатан]
[мне приснилось небо. Лондона]
А надо поспать хоть немного.
Кажется, стоит что-то создать.
Блокнот, карандаш…
Вечность.
…
И тут зазвонил телефон.
Сквозь шторы пробивалось солнце.
Я попросила, чтобы мне позвонили и разбудили в семь утра. Я снимаю трубку, а там – тишина.
Постскриптум: [мне очень тебя не хватает, Джонатан]
[мне приснилось небо. Лондона]
пятница, 22 июня 2007
Truth doesn't make a noise
Трогательное письмо от Джонатана.
Много невысказанного.
День ускользает из-под пальцев, а слова не вяжутся между собой, так и остаются нерастраченными на и без того довольно-таки бессмысленное творчество.
Я все же скучаю, хотя здесь мой организм получает необходимую, по научным соображениям, дозу сна, компенсацию недосыпа, более-менее нормальный режим (ложимся в два-три ночи, просыпаемся ближе к часу дня), общение и любовь.
Кошмар, вот я и говорю о самом страшном - о бытовом в его самом примитивном значении.
Это каникулы, товарищи.
Не-на-ви-жу лето.
Мне надо чем-то занимать свой мозг, иначе он расплавится под палящими лучами звезды по имени солнце...
Много невысказанного.
День ускользает из-под пальцев, а слова не вяжутся между собой, так и остаются нерастраченными на и без того довольно-таки бессмысленное творчество.
Я все же скучаю, хотя здесь мой организм получает необходимую, по научным соображениям, дозу сна, компенсацию недосыпа, более-менее нормальный режим (ложимся в два-три ночи, просыпаемся ближе к часу дня), общение и любовь.
Кошмар, вот я и говорю о самом страшном - о бытовом в его самом примитивном значении.
Это каникулы, товарищи.
Не-на-ви-жу лето.
Мне надо чем-то занимать свой мозг, иначе он расплавится под палящими лучами звезды по имени солнце...
Truth doesn't make a noise
Я придумала сюжет.
Только имени ему еще не дала.
И плоти тоже.
Это только скелет.
Сюжет-скелет.
У меня редко так получается -
чтобы и начало, и конец.
В жизни - так и получится.
***
Сигареты Sobranie - фруктовые леденцы.
Только имени ему еще не дала.
И плоти тоже.
Это только скелет.
Сюжет-скелет.
У меня редко так получается -
чтобы и начало, и конец.
В жизни - так и получится.
***
Сигареты Sobranie - фруктовые леденцы.
среда, 13 июня 2007
Truth doesn't make a noise
Слышать, как дождь по крыше...
Люблю бездельничать.
Как можно быть половинкой-на-половинку?
И как люди из беззаботных детей превращаются в вечно страдающих, упивающихся собственным опустошением женщин?
...
Я думала об этом слишком долго.
На завтра - если прогноз не обманывает - солнце, день, вырезанный из фольги и никаких расстройств.
Последние дни прошли под знаком лихорадочного поиска вдохновения.
На этот раз в ход шли не только кофе и сигареты, но и всевозможные фильмы, и за ночь прочитанные книги, и предсмертные интервью Сартра - манускрипты его записей, сделанных на магнитофон - за два года до смерти он полностью лишился зрения, и создавал свои философские притчи из воздуха - и старый альбом "Пинк Флойд" и полушепотом произнесенный Goodbye Cruel World, будто предсмертная молитва, на сырых плитах рок-н-ролла.
Но вдохновение - не материя, и как бы я ни старалась, приходит оно лишь поздно ночью.
Обычно, это насилие над собой.
Обычно, это приходит с мыслью о разочаровании в людях.
Обычно, это приходит с мыслью о моей излишней беззаботности и излишней "неверности".
Чего еще желать?
Обычно это приходит тогда, когда я осознаю, что похожа на Него даже больше, чем мне кажется.
Люблю бездельничать.
Как можно быть половинкой-на-половинку?
И как люди из беззаботных детей превращаются в вечно страдающих, упивающихся собственным опустошением женщин?
...
Я думала об этом слишком долго.
На завтра - если прогноз не обманывает - солнце, день, вырезанный из фольги и никаких расстройств.
Последние дни прошли под знаком лихорадочного поиска вдохновения.
На этот раз в ход шли не только кофе и сигареты, но и всевозможные фильмы, и за ночь прочитанные книги, и предсмертные интервью Сартра - манускрипты его записей, сделанных на магнитофон - за два года до смерти он полностью лишился зрения, и создавал свои философские притчи из воздуха - и старый альбом "Пинк Флойд" и полушепотом произнесенный Goodbye Cruel World, будто предсмертная молитва, на сырых плитах рок-н-ролла.
Но вдохновение - не материя, и как бы я ни старалась, приходит оно лишь поздно ночью.
Обычно, это насилие над собой.
Обычно, это приходит с мыслью о разочаровании в людях.
Обычно, это приходит с мыслью о моей излишней беззаботности и излишней "неверности".
Чего еще желать?
Обычно это приходит тогда, когда я осознаю, что похожа на Него даже больше, чем мне кажется.
воскресенье, 10 июня 2007
Truth doesn't make a noise
С самого детства меня не покидали мысли о том воздухе, которым мы дышим.
Он существовал здесь с самого сотворения мира.
Возможно, воздухом, которым дышу я сейчас, две тысячи лет назад дышал сам Иисус Христос, или Моисей, или Будда.
Или, что еще хуже, известные своей жестокостью Гитлер и Сталин...
Уже завтра этот воздух окажется где-то в Азии, а послезавтра - уже в Европе.
Таким образом, все люди оказываются связаны друг с другом вдыхаемым кислородом.
Воздух прозрачен, однако его можно ощутить клетками кожи...
Можно ли соединить людей не физически, а невидимой нитью, воздухом, который будто едва уловимый аромат?
Люди, которые общаются друг с другом каждый божий день, становятся чужими.
Герои книг обретают вполне осязаемые черты и характеры.
Я связала их одиночеством,
хотя сегодня не смогла написать ни строки.
Только спускалась по ступеням.
Тихо-тихо, в подвал, где обитает мое вдохновение.
Только через черный вход.
Он существовал здесь с самого сотворения мира.
Возможно, воздухом, которым дышу я сейчас, две тысячи лет назад дышал сам Иисус Христос, или Моисей, или Будда.
Или, что еще хуже, известные своей жестокостью Гитлер и Сталин...
Уже завтра этот воздух окажется где-то в Азии, а послезавтра - уже в Европе.
Таким образом, все люди оказываются связаны друг с другом вдыхаемым кислородом.
Воздух прозрачен, однако его можно ощутить клетками кожи...
Можно ли соединить людей не физически, а невидимой нитью, воздухом, который будто едва уловимый аромат?
Люди, которые общаются друг с другом каждый божий день, становятся чужими.
Герои книг обретают вполне осязаемые черты и характеры.
Я связала их одиночеством,
хотя сегодня не смогла написать ни строки.
Только спускалась по ступеням.
Тихо-тихо, в подвал, где обитает мое вдохновение.
Только через черный вход.
среда, 06 июня 2007
Truth doesn't make a noise
Самолеты- пароходы.
Как же мне вас не хватает.
Несмотря на это, образ жизни все больше напоминает мне жизнь рок-звезды.
Переезжаю с одних апартаментов в другие, и обратно.
Из одних чердаков сваливаю все свои мысли в новый.
И из одной ямы переселяюсь разлагаться в новую.
Цепочка низостей и подлостей.
И мимолетные добрые чувства.
Еще стоит многому научиться, чтобы по-настоящему поверить в чудо.
Я хочу верить.
Как же мне вас не хватает.
Несмотря на это, образ жизни все больше напоминает мне жизнь рок-звезды.
Переезжаю с одних апартаментов в другие, и обратно.
Из одних чердаков сваливаю все свои мысли в новый.
И из одной ямы переселяюсь разлагаться в новую.
Цепочка низостей и подлостей.
И мимолетные добрые чувства.
Еще стоит многому научиться, чтобы по-настоящему поверить в чудо.
Я хочу верить.
суббота, 02 июня 2007
Truth doesn't make a noise
Определения и ограничения.
Сладкий.
Желтый.
Лиловый.
Открыла шкатулку с воспоминаниями.
Когда-то мне казалось, что я ощущаю эту жизнь всеми пятью чувствами.
А теперь я понимаю, что существую во сне.
И я не осознаю свою причастность к происходящему.
Кто ведет человека в его стремелнии к свободе?
Кто управляет поездом, который мчится к смерти?
...
Не я.
Стать фаталисткой и думать о том, что ничего не бывает просто так.
А просуществовав в год в совершенно параллельной реальности, я уже не могу сказать, что являюсь фаталисткой.
Я не верю в судьбу.
Цепочка низостей и подлостей,
плюрализма "правд" и улыбок.
И все, что произошло, ни на капельку не помогло мне в осознании "себя", а лишь больше запутало. Не нужного читателя. И люди, кажется, не могу понять.
Почему мне не помогает мое отчаяние? И почему все, что окружает сейчас, кажется, рассыпается в прах?
Я не могу запомнить их взгляд и то, как они улыбаются.
Я не могу запомнить то, как они скучали.
Я больше не записываю каждое мгновение на кинопленку сознательного.
Теперь я - вся в бессознательном.
Я вся в желании купить пачку сигарет, и написать эту чертову книгу.
Остальные девяносто процентов времени я - пустота, которая пытается разобраться в происходящем.
Я ни в чем не уверена.
Перелистываю дневники, и не нахожу НИ-ЧЕ-ГО.
Ничего существенного.
Один бред, и одни диалоги "меня" со "мной".
Эгоист.
Жалкий эгоист.
И только пересматривая старые снимки, и касаясь листа бумаги, я могу ощутить то, что жива.
Кажется, Маша вчера сказала, что все - сон.
Все - это ничего.
Я не знаю...
Мне кажется, я слишком много думаю.
Сладкий.
Желтый.
Лиловый.
Открыла шкатулку с воспоминаниями.
Когда-то мне казалось, что я ощущаю эту жизнь всеми пятью чувствами.
А теперь я понимаю, что существую во сне.
И я не осознаю свою причастность к происходящему.
Кто ведет человека в его стремелнии к свободе?
Кто управляет поездом, который мчится к смерти?
...
Не я.
Стать фаталисткой и думать о том, что ничего не бывает просто так.
А просуществовав в год в совершенно параллельной реальности, я уже не могу сказать, что являюсь фаталисткой.
Я не верю в судьбу.
Цепочка низостей и подлостей,
плюрализма "правд" и улыбок.
И все, что произошло, ни на капельку не помогло мне в осознании "себя", а лишь больше запутало. Не нужного читателя. И люди, кажется, не могу понять.
Почему мне не помогает мое отчаяние? И почему все, что окружает сейчас, кажется, рассыпается в прах?
Я не могу запомнить их взгляд и то, как они улыбаются.
Я не могу запомнить то, как они скучали.
Я больше не записываю каждое мгновение на кинопленку сознательного.
Теперь я - вся в бессознательном.
Я вся в желании купить пачку сигарет, и написать эту чертову книгу.
Остальные девяносто процентов времени я - пустота, которая пытается разобраться в происходящем.
Я ни в чем не уверена.
Перелистываю дневники, и не нахожу НИ-ЧЕ-ГО.
Ничего существенного.
Один бред, и одни диалоги "меня" со "мной".
Эгоист.
Жалкий эгоист.
И только пересматривая старые снимки, и касаясь листа бумаги, я могу ощутить то, что жива.
Кажется, Маша вчера сказала, что все - сон.
Все - это ничего.
Я не знаю...
Мне кажется, я слишком много думаю.
четверг, 31 мая 2007
Truth doesn't make a noise
Хочешь поехать на побережье?
Я бы с удовольствием.
И в небо. Лондона.
Я бы расстворилась в остроконечных башенках и запахе сигарет.
Мой гениальный Джонатан начал писать поэму.
Про маленькую девочку в Лондоне.
Я сказала, что сюжет избит и к тому же занят (мною).
Он сказал, что его поэма будет жестче по жанру...
Хех.
Скучаю по Джонатану.
Но счастлива провести это лето рядом с сестрами.
Порт...
Я бы с удовольствием.
И в небо. Лондона.
Я бы расстворилась в остроконечных башенках и запахе сигарет.
Мой гениальный Джонатан начал писать поэму.
Про маленькую девочку в Лондоне.
Я сказала, что сюжет избит и к тому же занят (мною).
Он сказал, что его поэма будет жестче по жанру...
Хех.
Скучаю по Джонатану.
Но счастлива провести это лето рядом с сестрами.
Порт...
вторник, 29 мая 2007
Truth doesn't make a noise
Дома. Точка.
Кипит работа над книгой - не-книгой,
перемешанными между собой дневниковыми записями.
Пытаюсь выстроить логическую цепочку событий и осознать, что стало катализатором процесса диффузии меня - не-меня.
Ксюша и Яска, для вас адрес моих сайтов, где я выкладываю фотографии из Лондона, и где также можно найти тех, с кем я подружилась на Туманном Альбионе:
http://www.facebook.com/profile.php?id=691642120
и
http://www.flickr.com/photos/limonade
Кипит работа над книгой - не-книгой,
перемешанными между собой дневниковыми записями.
Пытаюсь выстроить логическую цепочку событий и осознать, что стало катализатором процесса диффузии меня - не-меня.
Ксюша и Яска, для вас адрес моих сайтов, где я выкладываю фотографии из Лондона, и где также можно найти тех, с кем я подружилась на Туманном Альбионе:
http://www.facebook.com/profile.php?id=691642120
и
http://www.flickr.com/photos/limonade
пятница, 25 мая 2007
Truth doesn't make a noise
Закрываешь глаза...
Я между землей и небом.
Пребываю в промежуточном состоянии.
Я счастлива.
И я несчастна.
Я мудра.
И глупее себя самой я никого не встречала.
Я потеряла свой дом...
И я нашла намного больше.
Через день я буду в Порте.
Быть с сестренкой Ксюшей,
быть с Семьей,
быть с Яской,
быть с Фиб.
Быть наедине с одиночеством.
Наконец-то осознать то, что мой путь - это между Адом и Раем,
осознать, что моя жизнь - два абсолюта.
И осознать то, что я сама подписала договор.
Что спрятано в небе Лондона? Я ищу глазами свет, но город уже поглотил серый мрамор.
Я прощаюсь с Гаей и Джонатаном,
Манн и Соней,
Кортни и Настей,
Полем и Джиной...
Плачу.
Курим сигареты.
Одну за другой.
Я уже скучаю...
Но я должна побыть дома, чтобы вновь немного ощутить теплоту слова "Дом".
И я скучаю по сестренкам...
И я встретила здесь потрясающих людей...
И каждое расставание - маленькая смерть... И я живу на две половинки.
Наверное, я счастлива...
Лондон...
До встречи в сентябре!
Я между землей и небом.
Пребываю в промежуточном состоянии.
Я счастлива.
И я несчастна.
Я мудра.
И глупее себя самой я никого не встречала.
Я потеряла свой дом...
И я нашла намного больше.
Через день я буду в Порте.
Быть с сестренкой Ксюшей,
быть с Семьей,
быть с Яской,
быть с Фиб.
Быть наедине с одиночеством.
Наконец-то осознать то, что мой путь - это между Адом и Раем,
осознать, что моя жизнь - два абсолюта.
И осознать то, что я сама подписала договор.
Что спрятано в небе Лондона? Я ищу глазами свет, но город уже поглотил серый мрамор.
Я прощаюсь с Гаей и Джонатаном,
Манн и Соней,
Кортни и Настей,
Полем и Джиной...
Плачу.
Курим сигареты.
Одну за другой.
Я уже скучаю...
Но я должна побыть дома, чтобы вновь немного ощутить теплоту слова "Дом".
И я скучаю по сестренкам...
И я встретила здесь потрясающих людей...
И каждое расставание - маленькая смерть... И я живу на две половинки.
Наверное, я счастлива...
Лондон...
До встречи в сентябре!
Truth doesn't make a noise
Дышу этим ощущением полета...
Моя двойная жизнь, мое шизоферническое существование раскрашивает каждую полосочку на небе в пурпурный цвет...
Я возвращаюсь в Порт.
Соскучилась по своему городу.
А мой Лондон выпустил меня из объятий.
Ненадолго...
Проснулась утром,
обняла Эстель...
Расплакалась.
Вчера нашу прощальную вечеринку закрыли, и все пятьдесят человек приглашенных сидели на асфальте, на улице. Мне казалось, что нет ничего важнее - только это единение с людьми, рядом с которым пережила эпилог собственной повести...
Strawberry Moon в среду отпечатался в памяти надолго. 150 фотографий, слезы...
Девять месяцев - маленькая жизнь....
Глотаю воздух, жадно вдыхаю сигаретный дым,
глотаю слезы...
Небо Лондона обрушилось мрамором на мое тщеславие.
Я буду скучать.
Теперь, по-моему, это - мой дом.
Моя двойная жизнь, мое шизоферническое существование раскрашивает каждую полосочку на небе в пурпурный цвет...
Я возвращаюсь в Порт.
Соскучилась по своему городу.
А мой Лондон выпустил меня из объятий.
Ненадолго...
Проснулась утром,
обняла Эстель...
Расплакалась.
Вчера нашу прощальную вечеринку закрыли, и все пятьдесят человек приглашенных сидели на асфальте, на улице. Мне казалось, что нет ничего важнее - только это единение с людьми, рядом с которым пережила эпилог собственной повести...
Strawberry Moon в среду отпечатался в памяти надолго. 150 фотографий, слезы...
Девять месяцев - маленькая жизнь....
Глотаю воздух, жадно вдыхаю сигаретный дым,
глотаю слезы...
Небо Лондона обрушилось мрамором на мое тщеславие.
Я буду скучать.
Теперь, по-моему, это - мой дом.
среда, 23 мая 2007
Truth doesn't make a noise
Эскизы для книги.
Миниатюры.
Ссоры с учителями,
сказала "Fuck You" собственному директору.
Завтра сдаю последний экзамен, по социологии, и представляю свой проект о журналистике и политике.
Завтра сдаю все свои работы и эссе.
Вместо последнего урока всей школой идем в ближайший паб.
Завтра вечеринка в честь выпуска тех, кто спустя два дня улетает на другой край света.
Клубы и фотографии.
Улыбки.
Слезы.
Я не могу поверить в то, что "завтра" в его привычном понимании уже не наступит.
Напоминает Оруэлла, правда?
Кажется, я стала частью этой сумасшедшей жизни,
частью тех людей, что были рядом, терпели,
пытались понять мотивацию моих глупых поступков...
Я рассталась с Н.
Он в Мадриде.
Я расстаюсь с Лондоном на три долгих месяца... Сегодня город утопал в лучах желтого цвета.
А когда я буду улетать, небо вновь обрушится, вновь окрасится в мраморный серый,
снова застынет в безмолвном отчаянии... Я должна запомнить Лондон таким...
Этот Лондон принадлежит моему сердцу.
...
Невозможно связать слова, невозможно построить логическую цепочку... Сорвала много цветов, и бросила в реку... Жизнь тянет за ладони,
обрывает на полуслове. Невозможно остановить время и осознать собственные ошибки.
Я вызываю воспоминания - глубокая боль и безмерное счастье.
Шрамы на запястьях, и мой милый Порт...
Мы будем рядом.
Для нашего психоанализа и для нашего погружения в написание книги.
Наконец-то у меня будет время застыть в бесконечности.
Тишина и пурпурные шторы...
Но теперь пурпурные шторы - часть идеального прошлого.
I just dont belong there.
Anymore.
Миниатюры.
Ссоры с учителями,
сказала "Fuck You" собственному директору.
Завтра сдаю последний экзамен, по социологии, и представляю свой проект о журналистике и политике.
Завтра сдаю все свои работы и эссе.
Вместо последнего урока всей школой идем в ближайший паб.
Завтра вечеринка в честь выпуска тех, кто спустя два дня улетает на другой край света.
Клубы и фотографии.
Улыбки.
Слезы.
Я не могу поверить в то, что "завтра" в его привычном понимании уже не наступит.
Напоминает Оруэлла, правда?
Кажется, я стала частью этой сумасшедшей жизни,
частью тех людей, что были рядом, терпели,
пытались понять мотивацию моих глупых поступков...
Я рассталась с Н.
Он в Мадриде.
Я расстаюсь с Лондоном на три долгих месяца... Сегодня город утопал в лучах желтого цвета.
А когда я буду улетать, небо вновь обрушится, вновь окрасится в мраморный серый,
снова застынет в безмолвном отчаянии... Я должна запомнить Лондон таким...
Этот Лондон принадлежит моему сердцу.
...
Невозможно связать слова, невозможно построить логическую цепочку... Сорвала много цветов, и бросила в реку... Жизнь тянет за ладони,
обрывает на полуслове. Невозможно остановить время и осознать собственные ошибки.
Я вызываю воспоминания - глубокая боль и безмерное счастье.
Шрамы на запястьях, и мой милый Порт...
Мы будем рядом.
Для нашего психоанализа и для нашего погружения в написание книги.
Наконец-то у меня будет время застыть в бесконечности.
Тишина и пурпурные шторы...
Но теперь пурпурные шторы - часть идеального прошлого.
I just dont belong there.
Anymore.
воскресенье, 20 мая 2007
Truth doesn't make a noise
Дождь прекратил.
Остановилось время.
По выложенному серыми камнями бульвару в Ковент Гарден.
Беспокойное время, и ничего о вездесущем, и таком (по словам всех окружающих) прекрасном Завтра.
Мне казалось, что я существую в этой пропасти, на пересечении двух линий, а теперь осознаю, что это было лишь иллюзией. Все это время я считала огни пролетающих над Лондоном самолетов. А теперь больше всего я боюсь возвращения. И я боюсь увидеть глаза своего отца. И я боюсь прикоснуться к ладони своей матери. И расствориться в карамельном запахе моего братика. Я привыкла жить в иллюзиях. В собственной мечте. И настоящие чувства, и настоящие друзья, и мой Порт - теперь кажутся частью меня прошлой. Частью меня - не меня.
Больнее всего осознавать, что я сама подписала этот договор. Сама согласилась жить в киноленте, главный герой которой живет шизофреническими иллюзиями о счастье. Мне на самом деле кажется, что я существую на две реальности - и каждая из этих реальностей почти неосязаема. Я пребываю в бесконечном сне, пребываю в бесконечном состоянии ожидании ощущения жизни.
Иногда мне все же удается поймать яркое впечатление. Поймать и не отпускать. Поймать, а потом вновь отпустить в небо, будто воздушного змея
Вчера были в Roadhouse на Ковент Гарден. Рок - музыка и Hold Me, Thrill Me, Kiss Me... Тогда я и поймала за хвост осознание собственного существования.
Яркая вспышка.
Когда я печатаю буквы, я будто бы не существую. Будто бы я между жинью и смертью . Последнее время появилось странное ощущение письма - новое, совершенно необъяснимое... Будто удушье. Будто я задыхаюсь, и каждая строка ускользает из-под пальцев.
Музыка - пробуждение.
Я действительно жила вчера, в тот момент, когда пальцы перебирали аккорды, созданные гениями, удивительными людбми.
Это были истории, в которых я трансформировалась. Эти истории, в которых я утопала. И это остается для меня той вспышкой, которая возвращает меня к себе.
Мысли лишь путают.
Но когда-нибудь и они станут друзьями...
Остановилось время.
По выложенному серыми камнями бульвару в Ковент Гарден.
Беспокойное время, и ничего о вездесущем, и таком (по словам всех окружающих) прекрасном Завтра.
Мне казалось, что я существую в этой пропасти, на пересечении двух линий, а теперь осознаю, что это было лишь иллюзией. Все это время я считала огни пролетающих над Лондоном самолетов. А теперь больше всего я боюсь возвращения. И я боюсь увидеть глаза своего отца. И я боюсь прикоснуться к ладони своей матери. И расствориться в карамельном запахе моего братика. Я привыкла жить в иллюзиях. В собственной мечте. И настоящие чувства, и настоящие друзья, и мой Порт - теперь кажутся частью меня прошлой. Частью меня - не меня.
Больнее всего осознавать, что я сама подписала этот договор. Сама согласилась жить в киноленте, главный герой которой живет шизофреническими иллюзиями о счастье. Мне на самом деле кажется, что я существую на две реальности - и каждая из этих реальностей почти неосязаема. Я пребываю в бесконечном сне, пребываю в бесконечном состоянии ожидании ощущения жизни.
Иногда мне все же удается поймать яркое впечатление. Поймать и не отпускать. Поймать, а потом вновь отпустить в небо, будто воздушного змея
Вчера были в Roadhouse на Ковент Гарден. Рок - музыка и Hold Me, Thrill Me, Kiss Me... Тогда я и поймала за хвост осознание собственного существования.
Яркая вспышка.
Когда я печатаю буквы, я будто бы не существую. Будто бы я между жинью и смертью . Последнее время появилось странное ощущение письма - новое, совершенно необъяснимое... Будто удушье. Будто я задыхаюсь, и каждая строка ускользает из-под пальцев.
Музыка - пробуждение.
Я действительно жила вчера, в тот момент, когда пальцы перебирали аккорды, созданные гениями, удивительными людбми.
Это были истории, в которых я трансформировалась. Эти истории, в которых я утопала. И это остается для меня той вспышкой, которая возвращает меня к себе.
Мысли лишь путают.
Но когда-нибудь и они станут друзьями...
Truth doesn't make a noise
пятница, 18 мая 2007
Truth doesn't make a noise
Truth doesn't make a noise
My sweeet girls
Truth doesn't make a noise
Линия их повседневного существования.
Точка в значении бесконечности.
Приближается маленькая смерть моего пролога.
Эпиграфа к истории.
Когда люди вокруг кажутся второй семьей.
Когда ты влюбляешься в мрамор неба Лондона,
когда читаешь по губам,
между строк...
Иногда я начинаю понимать, что нарисовала карту своей жизни,
проложила это жестокий маршрут, опираясь лишь на свое вожделение к свободе.
Чем ближе мое расставание с Н.,
чем ближе расставание с этим годом - тем ближе мое вожделение к людям.
Тем ближе осознание своей линии, которую человек рисует на белом холсте...
Тем ближе желание вернуться в Лондон, упасть и расствориться в этом городе.
Упасть,
и расствориться в Нем.
Упасть и расствориться...
Ты не знаешь, как люди теряют свой дом.
Они просто не знают, какое значение имеет Дом.
Родная страна?
Теперь я не могу существовать там.
Лондон?
Здесь каждая эмоция превышает собственный абсолют.
Нью-Йорк?
...
Я должна быть благодарна Господу за возможность утопать в этой роскоши путешествий.
Роскоши жизни гражданина мира...
Но иногда мне хочется снова быть в утробе, в своей раковине.
Хочется смотреть на мир сквозь розовые линзы,
как прежде.
Теперь мир на ладони.
...
...
...
Ждала письма.
Или ответа.
Он написал, что билеты стоят двадцать фунтов.
Я написала, что купила их.
Для себя и своего друга.
Долго не отвечал.
Я заплакала.
...
...
...
Сегодня представляла на уроке свое эссе по кинематографу.
Семиотика.
"Фотоувеличение" Микеланджело Антониони и
"Трудности перевода" Софии Копполы.
Сон - как отражение бессознательного.
Сон - как зарисовки причин нашего существования.
Вы в это верите?
...
...
...
Снова тишина.
Снова память рушит настоящее.
Все записи медленно убивают во мне мечтателя и философа.
Философия бессмысленна, когда все становится слишком очевидным...
В жизни просто отсуствует Бог.
Есть только животное.
И немного больше.
...
...
Точка в значении бесконечности.
Приближается маленькая смерть моего пролога.
Эпиграфа к истории.
Когда люди вокруг кажутся второй семьей.
Когда ты влюбляешься в мрамор неба Лондона,
когда читаешь по губам,
между строк...
Иногда я начинаю понимать, что нарисовала карту своей жизни,
проложила это жестокий маршрут, опираясь лишь на свое вожделение к свободе.
Чем ближе мое расставание с Н.,
чем ближе расставание с этим годом - тем ближе мое вожделение к людям.
Тем ближе осознание своей линии, которую человек рисует на белом холсте...
Тем ближе желание вернуться в Лондон, упасть и расствориться в этом городе.
Упасть,
и расствориться в Нем.
Упасть и расствориться...
Ты не знаешь, как люди теряют свой дом.
Они просто не знают, какое значение имеет Дом.
Родная страна?
Теперь я не могу существовать там.
Лондон?
Здесь каждая эмоция превышает собственный абсолют.
Нью-Йорк?
...
Я должна быть благодарна Господу за возможность утопать в этой роскоши путешествий.
Роскоши жизни гражданина мира...
Но иногда мне хочется снова быть в утробе, в своей раковине.
Хочется смотреть на мир сквозь розовые линзы,
как прежде.
Теперь мир на ладони.
...
...
...
Ждала письма.
Или ответа.
Он написал, что билеты стоят двадцать фунтов.
Я написала, что купила их.
Для себя и своего друга.
Долго не отвечал.
Я заплакала.
...
...
...
Сегодня представляла на уроке свое эссе по кинематографу.
Семиотика.
"Фотоувеличение" Микеланджело Антониони и
"Трудности перевода" Софии Копполы.
Сон - как отражение бессознательного.
Сон - как зарисовки причин нашего существования.
Вы в это верите?
...
...
...
Снова тишина.
Снова память рушит настоящее.
Все записи медленно убивают во мне мечтателя и философа.
Философия бессмысленна, когда все становится слишком очевидным...
В жизни просто отсуствует Бог.
Есть только животное.
И немного больше.
...
...